Рассказ первый

Мне было, кажется, лет пять или шесть. Лето, восемь соток крыжовника, смородины, клубники и прочих садово-огородных дебрей, которые мне тогда казались огромной страной. Я играла в солдатиков на полянке за домом, как вдруг прямо передо мной приземлилась ворона. Почему-то (очень хорошо это помню) я с первого взгляда определила, что эта ворона - ребенок. И мне ужасно захотелось, чтобы этот непохожий на меня ребенок со мной поиграл. Он смотрел на меня, я на него. Я первая нарушила молчание, - сказала «подожди!» и побежала в дом. Схватила кусок хлеба, со всех ног неслась обратно - только бы дождался... Вороненок был на том же месте. Я отломила хлеб и протянула ему - будешь? И - о чудо! - он подошел и взял. Отнес в сторонку, прижал лапами к земле и неторопливо поел.

С этого дня - и до конца лета - мы стали друзьями.

Вороненок прилетал каждое утро, с восходом солнца. Пока я давилась манной кашей и яйцами всмятку, он терпеливо ждал на рябине. Потом мы бежали-летели в кучу песка на границе с соседским участком, где для солдатиков были вырыты окопы и выстроены из палочек противотанковые заграждения. Мои архитектурные шедевры он не рушил, в ход боевых действий не вмешивался - расхаживал в сторонке, иногда с возвышения горки критическим взглядом окидывал поле боя. Но когда мне надоедало воевать и я отправлялась в свой уединенный лагерь, детский домик из фанерных листов, мой пернатый товарищ активно включался в стратегическое планирование. Все бумаги, карты, рисунки, которые я аккуратно складывала на полочках, подвергались критическому анализу его клюва - из домика вылетали клочки разукрашенных фломастерами тетрадок и альбомных листов. За это я сильно обижалась, даже как-то пыталась драться с ним - треснула линейкой, когда он покусился на особо ценный альбом. С обиженным карканьем он вылетел из домика и до самого вечера ко мне не подходил, прохаживался в стороне с оскорбленным видом.

Мы копались в песке, путешествовали в крапивных дебрях, вместе дергали на грядках завявшие тыквенные цветы, добывали с вишень самые черные ягоды и ссорились из-за них...

Родители мои реагировали на нашу дружбу неоднозначно. Сначала мама пыталась мне внушить что-то такое страшное, про то, что ворОны переносят всяческие болезни, от которых дети становятся дебилами. Потом вмешался папа - замахивался на вороненка крупногабаритными предметами, поливал из шланга. Но вороненок все равно прилетал. Родителям пришлось смириться с его присутствием, как с неизбежным злом - наподобие комаров. К концу лета папа даже привез фотоаппарат и начал фиксировать на пленку наши игрища. Из тех старых фотографий мало что сохранилось, - но уже будучи взрослой, я пересматривала мамин фотоархив в чемодане и нашла несколько снимков, от которых почему-то сердце сжимается, как в кулаке. На одной из них - мой детский друг пьет воду из игрушечной водокачки, качая лапой рычаг, а я сижу рядом. Помню, что очень меня удивляло - почему папа так восторженно реагирует на эту сцену? Подумаешь, водички захотелось попить...

В последних числах августа, когда начались сборы к отъезду в город, вороненок перестал прилетать. Его не было дня три, я обиделась, решила что он меня бросил, забыл. А потом пришел Лешка Кирсанов (Лешка, может ты когда-нибудь прочтешь это и вспомнишь наше детство?) и сказал, что вороненка кто-то застрелил, его нашли убитым возле сторожки.

Я не помню, как я его называла - поэтому рассказ мой получился безымянный... Но так ли важно, какое имя я ему дала. Он себя все равно называл иначе.

Мой детский друг.

* * *

Рассказ второй

К сожалению, многое уже забылось. Например, я не помню, каким образом попала ко мне эта ворона. Мне было лет 8 или 9, помню только, что впервые ощутила себя врачом - накладывала гипс на перебитое крыло. Именно гипс, натуральную гипсовую повязку, размачивая гипсовый бинт в теплой воде. Причем умудрилась выполнить эту процедуру в одиночку. Подробностей почти не помню, - дело было летом, снова на даче, к тому моменту отец отгородил сеткой-рабицей угол для моих цыплят, которых я покупала на карманные деньги. Куда потом девались цыплята - на совести моих родителей. Мне говорили, что отдали в деревню... Так вот, загипсованная ворона обитала в этом уголке. И как ни странно, крыло у нее срослось правильно - через месяц я распилила гипс чем-то вроде пилочки для ногтей, была нещадно исклевана в процессе, и - о радость! - ворона отправилась своим лётом на ближайшую березу. Там она отсиделась до вечера, после чего меня покинула в неизвестном направлении. Ворона была взрослая...

Потом был сорочонок, которого я звала Кирюшей. Нашла его в лесу, летать он еще не мог - маховые перья только начали распускаться. Тоже мало что помню о нем, - помню, как улетал, когда я решила, что ему пора домой, в лес... Несколько дней он сидел на березе за забором, отчаянно стрекотал, прилетал на ночь обратно в вольер. Но я его беспощадно хватала и относила на ветку. В конце концов он все-таки улетел. Надеюсь, его судьба сложилась удачно...

А потом была галка. Я назвала ее Галей. Она ко мне попала тоже птенцом, - не могу вспомнить, как... Вроде бы совсем маленьким, - я не рискнула ее отпускать, забрала с собой в город. Примерно в октябре моя Галя заговорила. Она очень отчетливо произносила «Галя», «Пить», еще несколько слов. Однажды в гости зашел мой одноклассник, увидел птицу в клетке и не придумал ничего более оригинального, чем схватить мой сундучок с сокровищами и возить им по решетке взад-вперед, чтобы гремело. Галя на него смотрела с минуту, склонив голову набок, а потом громко сказала: «Дурррак.» Одноклассник выпал в осадок. Впрочем, и я тоже - ни до, ни после я этого слова от нее не слышала.

В ту пору я училась в седьмом классе, а начиная с четвертого на каникулах ездила в экспедиции со студентами-биологами. Весной я поехала на неделю в очередную экспедицию. Галина клетка висела на вбитых в стену крючьях в проходе из коридора к мастерской отца (он был скульптором и работал дома). Я наивно верила, что все домочадцы так же, как я, любят Галю... Как же можно ее не любить?

Когда я вернулась из экспедиции, Галя лежала на полу клетки мертвая. Рядом с ней была перевернутая банка для воды.
- «Это твоя птица, почему я должен за ней следить?» - дословно, что сказал мне отец.
Он ходил мимо этой клетки каждый день, много раз.

Я не хочу его осуждать - тем более что его уже нет на свете, как и Гали. Не хочу... но трудно. Смотрю на галок, слушаю их забавные переклички, и всякий раз вспоминаю мою Галю - мою птичку, кроткую и задумчивую...

* * *

Рассказ третий

Как-то раз на Птичьем рынке я купила у мужичка с сизым носом голубку, снежно-белую, инвалида - одно крыло у нее не расправлялось. Видимо, когда-то был поврежден плечевой сустав, так и срослось.

Я эту голубку назвала Мирой.

Дело было весной, голубка вскоре начала печально завывать - я поняла, что ей необходимо общество, и с того же рынка привезла для нее товарища, здоровенного синего почтаря, на которого хватило карманных денег.

Они друг другу понравились, и вскоре появились птенцы - оба белоснежные, в маму.

Когда птенцы начали летать, Мира горестно смотрела им вслед, звала - но взлететь не могла. А однажды из полета не вернулся и муж ее, почтарь. Мира снова затосковала...

В параллельном классе учился мальчик Костя, с легким налетом дебильности на лице. У него была своя голубятня. Хоть и смущал меня Костя, альтернатив не было - решила отдать ему Миру с дитями. Среди голубей им всяко веселее. Взяла с Кости клятвенное обещание, что не отправит нелетающую голубку в суп.

А через неделю Костя на перемене спросил, не хочу ли я взять вороненка. Дескать, он разорил воронье гнездо, одного птенца убил и отдал на корм хищникам (он подрабатывал в зоопарке), а второго вроде как ему жаль.

Так у меня появился Птича.

Розово-синий комок, утыканный трубками нераспустившихся перьев, с пронзительными голубыми глазами и широко разинутым розовым клювом.

Мы с ним прожили рядышком около трех лет. С наступлением летних каникул я увозила его на дачу, там для него была «спальная» клетка из сетки, в которую на ночь его приходилось запихивать насильно, чтобы ночью не напали крысы, собаки или еще кто. А днем он разгуливал по участку. Далеко не улетал - разве что к ближайшим соседям за клубникой. :) Облюбовал себе высокую рябину возле обеденного стола, как наблюдательный пост, и внимательно смотрел, что там выставляют на обед. Особенно полюбилось ему сливочное масло. Только масленка отажется на столе - Птича тут как тут, снимает фарфоровую крышку, хватает брикет масла и привет, только его и видели. :) Однажды, когда все семейство воссело за столом, Птича спикировал аккурат в центр маминой тарелки с супом и начал жадно поглощать цветную капусту и вареную морковку - видимо, с перепугу. Хорошо, что суп был не очень горячий.

У него довольно долго не было имени. Я обращалась к нему «Птичка», и вдруг однажды, когда ему было месяца четыре, он ответил - «Птича». С тех пор так себя и называл. Позже появились другие слова, по большей части странные для человеческого уха, но я научилась его понимать. На зиму я забирала его в город. Там он жил в малюсенькой, встроенной в стену, клетушке. Вернее, там ночевал - днем разгуливал по квартире. Не пачкал. Чуть что - летел в клетку, нужду справлял там.

Как-то раз заболел мой младший брат, вызвали на дом врача. И вот, сидит на табуретке доктор в белом халате, со стетоскопом, слушает пациента. Вдруг кто-то дергает ее сзади за халат. Доктор оборачивается - никого! Потом еще раз, и еще. Наконец доктор видит у себя за спиной в комнате ворону... С доктором истерика.

Я получила аттестат в школе и провалилась на вступительных экзаменах в ВУЗ, не добрала полбалла. Мрачная, злая приехала на дачу, где меня встретили брат и Птича. Птича пришел распушенный, чтобы я его чесала - но мне было не до него, хотелось «рвать и метать», я его грубо отпихнула, он свалился куда-то и пропал.

Брат пожарил мне яичницу, принес сковородку и поставил передо мной на столе.
Есть не хотелось. Сижу, тупо глядя перед собой, жизнь дерьмо, всё ужасно.
И тут появляется Птича. С куском какой-то позеленевшей, панированной в земле колбасы в клюве. И этот аппетитный кусочек он кладет в самый центр сковородки с яичницей. Еще и двигает в мою сторону клювом - мол, давай ешь! Распушается и смотрит на меня, что-то бурча.
Принес вкуснятинку из своего тайничка, утешить горюющего друга...

Я после этого расплакалась... И конечно, долго его гладила на плече.

Я его иногда обижала. Он требовал внимания, просил, чтобы я с ним поиграла, но мне было не до него. Однажды, устав от его приставаний, бросила его в прудик посреди сада. Увидев, как беспомощно он загребает крыльями, прыгнула спасать. Мне стало очень стыдно, и до сих пор этого гадкого поступка себе не могу простить. Птича уселся на ветку и долго дрожал, а когда обсох, прилетел ко мне на плечо и стал перебирать мои волосы, брови, ресницы. «Я на тебя не сержусь... ведь я тебя люблю.»

После моего провала в институт родители решили расставить точки над »Ё». Отец сказал, чтобы я выбирала - либо жизнь в семье, либо ворона, которая всем мешает.

Я выбрала ворону.

Устроилась на работу и стала подыскивать съемную квартиру. В родительском доме оставаться не представлялось возможным, ночевала у знакомых, а Птичу пристроила в ветлечебницу зоопарка - упросила знакомую отца, ветеринара Таню. Когда первый раз приехала навещать Птичу, захожу на территорию ветлечебницы - и вижу, как прямо на меня несется кабан! Таня мне говорит - не бойся, это Маруся... Оказалось, кабана выкормили собаки, отсюда и собачьи повадки. Маруся с лету взгромоздила мне на плечи копыта и вылизала лицо... пахло от ее пятачка, конечно же, не Шанелью...

А Птича, когда меня увидел, забился в угол маленького вольерчика. Я его долго упрашивала подойти ко мне. Наконец он подошел, я распахнула дверцу и предложила ему погулять. Он на меня почти не смотрел, только распушал перья на затылке и отворачивался. Потом вышел, прошел несколько шагов по двору лечебницы и взлетел на забор. За забором - оживленное движение, машины. Я испугалась. Залезла на забор и стала звать его, он сидел метрах в трех от меня, но даже не поворачивал голову в мою сторону. Я его очень долго упрашивала спуститься, просила простить меня, - он иногда бросал на меня короткий взгляд, распушался и втягивал голову в плечи. Он был очень сильно на меня обижен...

В конце концов, я предложила ему покурить. Он был неравнодушен к сигаретам, умел сам «прикуривать» от спичечного коробка - лапой прижимал коробок к земле, доставал спичку и чиркал, пока не загорится. А потом брал сигарету и ждал, чтобы ему поднесли огонек.
В тот раз он тоже купился на сигареты, - пошел со мной во двор.

Я навещала его еще раз. А когда нашла квартиру и приехала забрать Птичу, мне сказали, что Таня заболела гепатитом, ее долго не будет. О судьбе моей вороны никто ничего не знает - якобы ее отдали в какой-то дом пионеров.

Надеюсь, что это правда. Я искала Птичу по домам пионеров, но не нашла.
Хочется верить в лучшее.

Через несколько лет в моей жизни появился попугай, сенегал. Который до сих пор (уже 14 лет) с первого дня появления в моем доме произносит те же странные слова, которыми объяснялся Птича...

* * *

Рассказ четвертый

С тех пор, как пропал Птича, прошло много лет. За это время мне посчастливилось близко познакомиться с самыми разными птицами, от крохотных амадинок до огромного доброго жако. Трудно даже перечислить всех птиц (их было не меньше 40 видов), которые жили со мной рядом, рождались в моих руках и умирали, или обретали временное пристанище в моем доме, отправляясь потом на постоянное место жительства к другим людям. Большинство птиц оказывалось у меня волею случая - кого-то принесли с улицы, кого-то выгнали из дома (грязь и шум), кого-то некуда было девать после птичих выставок. О них можно рассказывать очень и очень долго, - может быть, на старости лет напишу мемуары :), потому что хотя бы некоторые птичьи истории заслуживают внимания. К примеру, удивительная история перепелочки из разбитого яйца, или история трогательной пары больших чечевиц, доживших рядом со мной до глубокой старости, или история калеки-попугайчика, согревавшего своим теплом самых разнообразных пичуг. Много, много историй... Но поскольку здесь рассказ о воронах (обычных, серых воронах), о них и продолжу.

Из встреч с воронами за эти годы больше всего запомнилось зимнее знакомство.

Однажды глубокой ночью, в середине зимы в окно кто-то постучал. Отодвинув штору, я увидела на подоконнике, в сугробе ворону - вид у нее был очень несчастный. Признаться, я была напугана стуком (все-таки семнадцатый этаж!), но увидев ворону, поняла, что птичке совсем не весело. Я принесла из кухни размоченную в воде булку, показала вороне через стекло, чтобы она правильно оценила мои намерения, потом стала открывать форточку. Но ворона улетела в ночь... Мне было очень жаль бедную птицу, - было очевидно, что постучать среди ночи в незнакомое окно ее заставила крайняя нужда. В душе я понадеялась, что все с ней будет хорошо, и может быть, она меня еще навестит...

Несколько следующих дней я выглядывала в окно, расчистила подоконник и положила хлеба. Но хлеб остался нетронутым.

Мысли о ночной гостье меня не покидали, за нее было тревожно. И как же я была рада, когда однажды утром, высматривая свою незнакомку из окна кухни, заметила ее на соседнем балконе - взъерошенную и явно очень голодную! Я показала ей булку, положила на подоконник и отошла. Через несколько минут ворона прилетела к угощению, стала жадно глотать мокрый хлеб, настороженно на меня поглядывая. Пока она ела, я с ней немножко поговорила - сказала, что она может не бояться и прилетать, когда захочет.

На следующий день она прилетела снова.

Так повторялось несколько раз - я оставляла еду на открытом окне, ждала ворону, разговаривала с ней, пока она ела. Однажды попыталась подойти поближе, но ворона тотчас улетела.

А мне было интересно, решится ли она пройти в дом.

Для увеличения кликните по фото

И вот, когда она прилетела снова и стала клевать хлеб, я ей сказала - ну заходи уж, не стесняйся! После этих слов ворона внимательно на меня посмотрела, потопталась возле открытой форточки и - прошла на внутренний подоконник!

С этого дня она стала брать у меня еду из рук. Прилетала, проходила на подоконник, смотрела вопросительно - можно зайти? Когда получала разрешение, перепрыгивала на обеденный стол и начинала исследовать, что тут есть интересненького. :) Обычно ограничивалась перекладыванием предметов с места на место, но однажды разбушевалась и пошла плотно изучать своим острым клювом мой любимый кактус - сильно его долбанула и проделала дырку, чего я вынести не смогла, схватила злодейку за бока и водрузила на окно с гневными комментариями. :) Ворона перепугалась, решила убраться прочь, пока не поздно, но видимо не рассчитывала так скоро меня покинуть, еще не наигралась - прихватила со стола яркую крышку от кока-колы и с ней в клюве ретировалась.

Потом она еще не раз меня навещала, у меня уже вошло в привычку с ней с утра играть на кухонном столе.

Как в дальнейшем сложилась ее судьба, не знаю. Я переехала, и она перестала прилетать... На фото - моя гостья в один из визитов в конце зимы.

Продолжение следует...